Планы ликвидации независимости Латвии возникли задолго до подписания пакта Молотова-Риббентропа

Автор: Александр Гурин

Дележ

В 1934 году большие европейские страны отвели Балтии роль пирожков со шпеком. И задумались: кто станет закусывать Ригой, Таллином и Каунасом?

 Еще в 1934 году правительство Польши решило вознаградить Гитлера Латвией за хорошее поведение. Словно учитель, поощряющий примерного ученика. Бесноватый фюрер вежливо улыбался в ответ и думал, как классно он одурачил чванливых панов и французских лягушатников, предотвратив создание Восточного пакта. Рига оказалась в смертельной опасности. 

 

Ах, Одесса, жемчужина у Польши…!

 Сразу же после прихода Гитлера к власти все европейские политики разделились на две категории. Одни думали, как предотвратить войну, другие – как прибрать к рукам все, что плохо лежит. По странному стечению обстоятельств Балтия казалась таким деятелям лежащей хуже всех на континенте.

Французский министр иностранных дел Луи Барту думал о мире. Именно это заставило его отправиться в 1934 году в Варшаву для создания антигитлеровской коалиции – кому, как не Польше, опасаться германской агрессии? Луи Барту предлагал полякам подписать так называемый Восточный пакт: союз Франции и Польши, опиравшийся на поддержку Москвы, ставил Гитлера в тупик еще до того, как он провел бы хоть одну агрессивную войну. Однако в Варшаве министр иностранных дел Юзеф Бек озадачил парижанина:  франко-польский союз больше не интересует Польшу.

С главой МИДа великой державы обошлись, словно с послом Гондураса или посланником Эфиопии. И респектабельный Луи Барту до конца своих дней не мог понять: почему? Откуда ему, человеку честному и здравомыслящему, было знать: переговоры о разделе Восточной Европы уже идут! Конечно же, можно говорить о провале французской разведки, но стоит ли критиковать отважных французских шпионов? У них, видимо, просто не хватило воображения, чтобы осознать невообразимое: правительство Польши думает не о том, как защитить Варшаву, а о том, как поделить со своим новым другом Адольфом Гитлером балтийские земли!

Хорошо воспитанный министр Луи Барту не мог усвоить новые реалии: любимой игрой в Европе становилась игра под названием “Отщипни кусочек от соседа”.

В августе 1934 года Гитлер через польского посла в Берлине Липского предложил Польше тайное сотрудничество. Фюрер дал понять: если бы Германия получила Данциг и польскую Восточную Пруссию, а доступ Польше к морю был бы проложен на Восток от Пруссии, то между двумя державами не было бы никаких противоречий. Польским дипломатам не надо было даже смотреть на географическую карту, чтобы понять “на востоке” – Литва и Латвия.

Однако Каунас и Рига были лишь пирожком со шпеком в большой политической игре. Польша согласилась стать союзником фюрера вовсе не потому, что ее правительство мечтало заполучить фабрику по производству рижского бальзама и крепкого латвийского шнапса. И без рижской водки польские министры хмелели от идеи силами германских солдат создать великую польскую державу от Балтийского до Черного моря. Престарелый польский диктатор Юзеф Пилсудский грезил о Киеве, Минске, Одессе. Перефразируя слова одной одесской песни, этот бывший студент Харьковского университета мог бы напевать: “Ах, Одесса, жемчужина у моря!”. Почему бы и нет, удалось же ему в 1919-м отобрать у литовцев Вильнюс, в 1920-м заставить большевиков уступить ему Львов? Британский миротворец лорд Керзон предлагал тогда определить территорию Польши по ее этнической границе, а он, маршал Пилсудский, сумел отщипнуть от Украины для своей империи территорию, где проживали 9 миллионов человек. Пану Юзефу грезились новые великие дела.

В сентябре 1934 года прибалтийские диктаторы ничего не подозревали о грезах престарелого польского вождя и устной договоренности о секретном пакте Гитлера-Пилсудского. Совершивший за несколько месяцев до описываемых событий антидемократический переворот Карлис Улманис наслаждался полнотой власти, словно впереди у него была вечность.

Истину знали в Москве: советские разведчики сработали лучше французских. Еще до начала секретных переговоров между Берлином и Варшавой советский нарком Литвинов открытым текстом разъяснял американскому дипломату Буллиту: Польша желает втянуть Германию в войну с Россией, захватить Киев, а также Литву. Германия в “награду” получила бы Эстонию, Латвию и часть России. Билл Буллит морщился: ох, и сложные же хитросплетения у них в этой Европе! То ли дело американский континент, где есть лишь один хозяин.

Советскому послу в Польше Давтяну из Москвы было дано указание – попытайтесь вразумить поляков. Москва была готова поддержать Париж и Варшаву, Восточный пакт навечно закреплял границу Польши и Германии. Но польский министр иностранных дел сказал, как отрезал: эта граница обеспечена польской армией.

…Через пять лет в Москве будут спокойно смотреть, как немецкие танки рвутся к Варшаве.

“Тевтонский меч” 

13 сентября 1934 года польский МИД сообщил: “Варшава отказывается соблюдать положения Лиги Наций, где гарантируются права национальных меньшинств”. Простенько, но со вкусом. Зачем Польше понадобилось такое заявление? Гитлер сумел  одурачить Пилсудского по полной программе. Польский диктатор поверил, что немецкие солдаты станут пушечным мясом для создания польской империи. Готовясь включить в свой состав советские Украину и Белоруссию, Пилсудский заранее отказывал их жителям в правах нацменьшинств. “Одесса и Харьков заговорят на нашем госязыке”,  –  ликовал он. Судьба маленькой Латвии нисколько не волновала вершителя европейских дел.

Опытные фюреры Муссолини и Пилсудский считали Гитлера новичком в политике, выскочкой. Но именно главный нацист оказался самым компетентным из диктаторов. Гитлер посмеивался про себя, видя как Пилсудский грезит о новой войне с Москвой. Историкам известна такая фраза нацистского лидера: “Советская Россия – большой кусок. Им можно и подавиться. Не с нее я буду начинать”.

Гитлер хотел сорвать Восточный пакт и сорвал. А “пирожки со шпеком” можно было и отложить на несколько лет ради большой игры. Бесил фюрера француз Луи Барту с его неуемной энергией. Вместо Вочточного пакта этот министр принялся создавать треугольник Париж-Белград-Москва. Югославский король оказался прозорливее польского диктатора и не захотел стать пирожком со шпеком.

По-европейски воспитанный дипломат Луи Барту так и не осознал, что против лома все равно нет приема. Гитлер не стал играть в дипломатию, а отдал приказ о проведении спецоперации “Тевтонский меч”. В октябре 1934 года Луи Барту был убит. Идея антигитлеровской коалиции  умерла вместе с ним. В 1935 году посол Франции в Москве разоткровенничался: Польша сама отказалась от союза с Францией, но Париж может договориться с Берлином и пусть Гитлер Польшу хоть съест. Согласитесь, интересная трактовка норм международного права.

А Пилсудский пребывал в иллюзиях, не понимая, что после срыва Восточного пакта он уже никому не нужен. В январе 1935 года Варшаву посетил Герман Геринг. Адъютант Пилсудского Мечислав Лепецкий записал в своем дневнике, что присутствие в президентском дворце ближайшего сподвижника выскочки Гитлера казалось “чем-то неестественным”. Но отметил, что за закрытой дверью “разыгрывалась историческая сцена”. На самом деле Геринг, грубо говоря, вешал Пилсудскому лапшу на уши. Польский “пирожок со шпеком” млел и вновь возомнил себя едоком, не понимая, что Польша исчезнет с карты Европы еще раньше, чем преданная Пилсудским Латвия.