Простые-сложные истины образования

    Плинер Я.Г. Простые-сложные истины образования – Рига, 2002 – 188 с.

    Десять лет срок достаточный для любой реформы, в том числе и для реформы системы образования в Латвии. По мнению правящих политиков и чиновников министерства образования и науки «все у нас в образовании хорошо».

    У известного публициста, ученого, доктора педагогических наук, депутата 7 Сейма от политического объединения «За права человека в единой Латвии» Якова Гдальевича Плинера другое мнение о ходе и результатах реформы в системе образования. Это мнение основано на анализе законов об образовании, основных тенденций развития системы образования и прежде всего средней школы.

    В книге предложены материалы публикаций в средствах массовой информации за последние несколько лет. Автор профессионально и, опираясь на факты, анализирует ситуацию в образовании и предлагает научно обоснованные пути преодоления усугубляющегося кризиса.

    Особый интерес представляют статьи, направленные на защиту школ нацменьшинств и сохранения родного языка учащихся в образовании. По сути дела – это программа развития образования национальных меньшинств  в Латвии.

     

    Глава I

    Отступление в прошлый век

    Человек всегда в состоянии повлиять

    на свою судьбу

    Этого человека знают не только педагоги Латвии хотя, именно, воспитанию и обучению подрастающего поколения он посвятил свою жизнь. Простые жители страны и политики разного толка также знакомы с его бескомпромиссной позицией в отстаивании равных прав для людей разных национальностей, с самоотверженной защитой образования на языках национальных меньшинств, и в первую очередь — на русском языке.

    Думаю, что даже без фотографий большинство читателей догадались бы, что речь идет о депутате VII Сейма от Партии народного согласия Якове ПЛИНЕРЕ.

    КРАТКАЯ СПРАВКА

    Я. Плинер родился 27 декабря 1946 г. в г. Резекне. В 1970 г. окончип химико-биологический фа­культет Даугавпилсского педин­ститута. После этого в течение пяти лет работал учителем, заву­чем, директором Вирбской шко­лы. 1975-83 гг. — заведующим Талсинским РОНО. Затем по 1993 г. являлся заместителем начальника Управления школ Министер­ства образования ЛССР, замести­телем начальника Главных уп­равлений среднего образования, инспекции, завотделом нацио­нальных школ Министерства образования ЛР. Следующие пять лет — организатор и директор част­ного колледжа «Эврика». Полто­ра года был депутатом Рижской думы. С октября 1998-го — депутат Сейма.

    Доктор педагогики, член думы ПНС, президент Открытого обще­ственного фонда «Родители — детям», отличник образования ЛССР и СССР, автор ряда книг и научных публикаций.

    «ХОЛОКОСТ КОСНУЛСЯ  ВСЕХ»

     — Первый послевоенный год, когда вы родились, наводит на мысль, что ваши родители вер­нулись из эвакуации?

    — Так и было. Отец, Гдалий Савельевич, в составе 130-й Ла­тышской стрелковой дивизии уча­ствовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками, был тяжело ранен и пришел домой с медалью «За отвагу». Помнится, этой его на­градой долго гордился.

    —Так ваша семья отсюда ро­дом?

    — И отец, и дед, и прадед лежат в резекненской земле. Когда нача­лась война, родители вместе с родственниками, стариками, другими людьми сразу решили уходить на восток. Дошли до Зилупе.  Оттуда их вернули назад, дескать, что за паника. Пришли домой, а на следующий день объявили эвакуацию. На сей раз старики решили остаться. И все были расстреляны фашистами.

    — И ваши родные?

    — Да. Мамины мама, дядя, тетя… в Даугавпилсе в больнице лежал папин брат, который тоже погиб. Только из числа близких 17 род­ственников были уничтожены.

    — Значит, Холокост и вас коснул­ся.

    — Он коснулся всех. И это траге­дия не только еврейского народа, но и латышского, русского, немецкого и других.

    — Детей в семье много было?

    — Я и старший брат. Сейчас Па­вел — врач высшей категории. Рабо­тает в Павлодаре. Знаете, отец, будучи жестянщиком, правда, профессором своего дела, и мама, швея, считали, что самые почетные профессии на земле  —учитель и врач. И их мечта воплотилась в нас.  

    — После освобождения они вернулись в Резекне?

    — Да. В нашем доме жили чужие люди, но разместились. А соседи,  увидев их живыми, стали приносить  сохраненные за годы войны вещи нашей семьи.

    — Однако. Латгалия…

    —       Рядом тогда жили и латыши, и поляки, и русские. Отцу, как инва­лиду, был рекомендован легкий труд. Но он вновь стал жестянщи­ком работать. А мне из детства запомнился разрушенный Резекне, последняя карета на улицах го­родка, автомобили, работающие на деревянных чурочках.

    СПОРТ ПОБЕДИЛ МУЗЫКУ

     — Пай-мальчиком не был. Началь­ные классы закончил на «отлично». Потом замелькали и «трой­ки». Но в 10-м понял, что дурака валять нельзя. И сознатель­но пересел с после­дней парты на пер­вую. Отец хотел, чтобы мы закончили музыкальную шко­лу. У брата это полу­чилось. Он даже по­том музыкальное училище прихва­тил параллельно с учебой в сред­ней школе.

    — На каких инструментах игра­ли?

    — Брат — на скрипке, а я и на скрип­ке, и на аккордеоне. Но несмотря на то, что даже довелось участво­вать в Декаде латгальского искус­ства в Риге, что тогда было собы­тием, моя борьба с родителями увенчалась их поражением. Спорт, которым я тогда увлекся не на шутку, победил музыку. Но те занятия пошли на пользу. Имею хороший слух, могу и хоры оценивать. В свое время на праздниках песни в Талси этим тоже приходилось за­ниматься.

    — И какими видами спорта «бо­лели»? Как обычно, всеми понем­ногу?

    — Если вспоминать третьи разря­ды, то их был добрый десяток: по легкой атлетике, по лыжам… Чуть посерьезнее занимался боксом. Стал перворазрядником по штанге. Но кандидата в мастера спорта СССР заработал в настольном тен­нисе. Резкость, реакция, координа­ция движений, быстрота мышле­ния…

    — Может, стоило пойти по этой стезе?

    — Профессиональным спортсменом не собирался становиться. Но вот уже сейчас, в 1996 году, завоевал серебряную медаль, на следующий год — золотую, а в 1999-м   — бронзовую в чемпионате Латвии гиревиков-ветеринов.

    — Здорово! Значит, по-прежнему в спорте?

    — Раз в год делаю очередную попытку самоутверждения. Мол, есть еще порох в пароховницах. Есть такой энтузиазист Виестурс Гаргунс. Он нас и собирает.

    — В педвуз поступали с желани­ем или по воле родителей?

    — Само собой получилось, что в те годы мы, старшие ребята, где-то шефствовали над малышами. И в спорте, и в учебе. Поэтому выбор профессии для меня не был сложен. А сам Даугавпилсский институт я до сих пор считаю лучшим педвузом в Латвии. Диплом я получил в 1970 году по специальности «Учитель биологии и химии средней школы».

     

    «МОЯ РОДИНА-ЛАТВИЯ»

    — И сразу попали в Талси?

    — Распределение. Вирбская об­щеобразовательная школа. У нас даже фотография сохранилась, где мы с Тамарой стоим в окруже­нии наших первых учеников. Пять лет там отработали. Потом восемь с половиной лет зав.РОНО.

    Правда, после института жена просила выбрать то место, где пре­доставляют квартиру, да еще со всеми удобствами.

    (Так он же отказался от лучше­го варианта в пользу других, — вступает в беседу Тамара Васи­льевна. — А приехали и ахнули. Ко­нечно, без удобств. Даже без печ­ки! Мы первый год, извините, даже в баню ходили на местный заводик.)

    — А где вы познакомились?

    — Все в том же Резекне. У Тамары были в Латвии родственники, и она решила после окончания школы в Тамбове поступать в музыкальное училище. Затем разочаровалась в избранной специальности, ушла от­туда. А через два года мы пожени­лись. Это было в 1966 году, когда я закончил первый курс. А уже после этого  в тот же Даугавпилоский педагогический ин­ститут поступила и жена.

    — Сколько же лет вам было?

    — 19.

    — Любовь с первого взгляда?

    Трудно сказать, Но 34 года уже живем вместе. К слову, поженились мы в Тамбове. У нас две дочери. Старшая Элана и младшая Галина. Обе живут ныне в Израиле. У старшей сынишка отличник. Марком зовут. 8 лет ему.

    Кем стали дочери?

    — Педагогами.

    — Браво! Целая династия выстраивается.

    — Похоже. Причем младшая там уже подтвердила свой рижский диплом. А в Израиле это сделать далеко не просто.

    — Вас не пытались туда перетянуть?

    — Тамара была в гостях. Я пока нет. Но переезжать не собираюсь. Моя  родина — Латвия.

    — Запомнилось изречение великого педагога Ушинского, что дети — это зеркало родителей. Вы согласны с ним?

    — Где-то да. Но хотелось бы сказать, что пока живы родители, мы всегда остаемся молодыми. Независимо от того, сколько нам лет: 16, 40, 50. И в свою очередь уже своим детям передаем приобретенное.

    Вас воспитывали так же?

    — Да. Плюс ко всему мне отец говорил:«Сам никого не трожь. Но и в обиду себя не давай. Ко мне жаловаться не приходи». К труду приобщал постоянно.

    Когда мы переехали в Бабите, местный совхоз выделил нам участок, где можно было выращивать морковь, а потом сдавать ее. И дочки помогали весьма ощутимо. Сажали, пололи, собирали урожай. Так было почти 10 лет.

    — И это было существеннм подспорьем?

    — Весьма. Даже в министерстве я получал зарплату в 200 рублей, а морковь помогла нам купить гараж. Тогда мы заработали 1700 рублей. Иной раз дети спрашивали — это не стыдно?

    Считал и считаю: любая работа не может быть стыдной.

     

    «А ЕЩЕ БЫЛ ТАЛСИНСКИЙ РАЙОН…»

    — А как начиналась профессио­нальная карьера?

    — Вначале учителем. Вскоре на­значили завучам в этой самой шко­ле. Отработал год. Потом призвали на службу в армию. Попал в отдель­ный разведбат 1-й танковой диви­зии, в Калининградскую область. Рядовым.

    — В вашем вузе не было воен­ной кафедры?

    — Конечно. В 24 с половиной года надел солдатскую форму. Ровно год, день в день, отслужил. Навер­ное, неплохо, потому что был зане­сен в Книгу почета части. Уходил домой, правда, ефрейтором и лишь в запасе дослужился до капитана.

    — С пресловутой “дедовщиной” сталкивались?

    — Никогда. Хотя вначале один па­рень попробовал покомандовать. Но получил отпор, и после этого никто никогда таких попыток не по­вторял. Через год вернулся к жене с дочкой. И меня назначили дирек­тором. Не хочу хвалиться, но бук­вально через год-два одна из худ­ших в районе школ стала одной из лучших. Вот тут-то, вероятно, меня и приметили.

    (Комментарий Тамары Васильев­ны: — Знаете, тогда говорили сре­ди педагогов: «В Латвии есть хо­рошие районы. Есть плохие. А еще есть Талсинский». В это время пер­вым секретарем райкома Партии был умный человек — Карл Рутенберг. Он вызвал Якова…)

     Итог был предрешен?

    — Рутенберг сразу же пригласил зампреда и секретаря райкома по идеологии и представил меня им как нового зав. РОНО. И было мне тогда 27 лет. Вот так в одночасье «приобрел» 25 школ, 25 детских са­дов, две спортшколы, Дом пионе­ров, школьный учебно-производ­ственный комбинат, детский дом и две вечерние школы.

    — Довольно большое хозяйство. Справились?

    — Тогда шло соцсоревнование. Итоги подводились по 57 показателям. Возможно, сейчас это многим покажется ерундой. Но борясь за эти пункты, мы улучшали материальную базу, соответственно, и ка­чество знаний.

    — И как же себя проявил новый заведующий райотделом?

    — Когда я пришел на эту долж­ность, в Латвии Талсинский район занимал предпоследнее место (а в республике тогда было 26 районов). Через год мы уже были двадцаты­ми, еще через год – пятнадцатыми… Короче, последние мои три года -первыми-вторымм-первыми.

    — Это кое о чем говорит.

    — Наверное, так не все считали. Скажем, в те годы мой коллега и добрый приятель Модрис Криевиньш, который работал в Кулдигском районе, за «одноразовое» первое место получил орден «Знак Почета». Или еще пример. Янис Рожукалнс вывел отдел народного образова­ния Резекне в победители и полу­чил медаль. А я в первый раз – «По­четную грамоту» министерства. Вто­рой раз — стал «Отличником просве­щения Латвии». В третий — «Отлич­ник просвещения СССР». Плюс де­нежные премии педагогам района.

    — Значит, медалей не было?

    —       А более 30 спортивных вам мало?!

    «УВЫ, ОТДЕЛ ПРОСУЩЕСТВОВАЛ НЕДОЛГО»

    — А потом меня пригласили в Ригу, в министерство. В 1987 году буквально уговорили закончить уни­верситет марксизмаленинизма. Но на этом учеба не закончилась. В 1989-м на курсах замминистров при Академии наук  СССР я не только учился, но и читал лекции, за что получил Почетную грамоту.

    — Я смотрю, у вас ряд собственных книг издан. А когда первая вышла?

    — Довольно поздно. Мне уже было под 50. Да и докторскую защитил недавно, в 1997 году. Причем в Латвии и на латышском языке. Хотя сам заканчивал школу с русским языком обучения. А из семи книг — две переизданы в Москве.

    — И какова тема докторской?

    —«Организация сотрудничества в педагогическом процессе школы на основе его демократизации и интенсификации». Думаю, что там есть немало рациональных зерен. Ибо там сконцентрирован научно обоснованный новаторский опыт.

    —       Что вы имеете ввиду?

    —       Когда в Латвии появились первые колледжи, гимназии, лицеи, положения о их деятельности разрабатывались мною. Причем как для латышских, так и для русских. Другое дело, что за прошедшие годы в них кое-что изменилось, модернизировалось. Но и для французского лицея, и для Английской гимназии, и для Пушкинского лицея, и для еврейской и литовской школ основы разрабатывал я. Потом была издана брошюра «Школы нового типа. Примерные положения»…

    — Насколько верны слухи о том, что в свое время в министерстве в вашем подразделении вы были едва ли не единственным сотруд­ником, прекрасно владеющим латышским языком?

    — Что вы?! В те советские годы как минимум 70 процентов работавших там были латышами.

    Во времена Атмоды мы начали открывать школы национальных меньшинств. Украинская, еврейс­кая, литовская, польские… Тогда я разработал положение о воскрес­ной национальной школе, которое было утверждено министром. Со­гласно ему формировалась группа учеников в количестве 10 человек. 4 часа в неделю отводилось на род­ной язык и столько же на изучение своей культуры. При этом можно было изучать и латышский язык. Городские и районные отделы народного образования оплачивали работу учителей. Скажу, что вокруг этих школ сразу создались пре­красные клубы. К примеру, вокруг азербайджанских, литовских. В Вентспилсе и Лиепае появились и цыганские классы.

    — Вы в это время отвечали за этот участок в министерстве?

    — Да. Моя последняя должность там была — заведующий отделом национальных школ. Увы, отдел просуществовал лишь год и 4 ме­сяца после Атмоды.

    Я дважды вытаскивал нашего министра Пиебалгса к Андрею Пан­телееву, который тогда в парламен­те возглавлял комиссию по делам национальностей. Пару раз уда­лось через депутатов Э. Аболтиньша и О. Щипцова отстоять существова­ние отдела. Кстати, такой был и при Первой Латвийской Республике с 1919 по 1934 год. В итоге Пантеле­ев мягко предлагал министру подумать. Тот и подумал…

    — Поэтому и ушли?

    — Да. Когда в 93-м почувствовал:

    что правильно – то не ново, а что ново – то неправильно, и что свои идеи претворить не могу, то подал заявление: «Имею честь подать в отставку». Хотя предлагали остаться в министерстве на другой должности. И с еще большей зар­платой.

    — И с творческой работой закон­чили?

    — Почему же? В научно-практичес­ком журнале «Учитель», который вы­ходит раз в  три месяца, публикуют­ся мои статьи на педагогические темы, да и книги по-прежнему выходят.

    — Вероятно, этому способству­ет и ваша деятельность в частном коллежде «Эврика»? Кстати, как вы там оказались?

    — Когда собрался уходить из министерства. Пришли ко мне родители будущих учеников и предложили принять участие в создании данной частной школы. Согласился. Мы основали открытый фонд «Родители — детям», который и учредил этот колледж в том же 1993 году. Но поначалу я не планировал там работать …

    — За минувшие годы «Эврика» приобрела такой авторитет, что иной вуз позавидует.

    — За это время у нас побывало немало педагогов из разных городов и районов Латвии. Хотя, скажу откровенно, мы никого не приглашаем, но и никому не отказываем.

    Оказывают нам внимание и такие известные ученые, как профессор ЛУ Анна Копелович и академик Валентин Штейнберг.

    Да и вообще, мы самая крупная частная школа в стране. Причем ра­стущая. В перспективе рассчитыва­ем давать среднее образование и два курса вуза по типу малого аме­риканского колледжа.

    Мы выгодны государству. Обуча­ем 192-195 учеников, за которых платят родители. Впрочем, как и свои налоги. Добавьте к этому зар­плату учителям, с которой, опять же, уплачиваются налоги в сумме 3200 латов ежемесячно. Плюс даем работу 56 сотрудникам: от уборщи­цы до директора.

     

    «НА ЧУЖОМ НЕСЧАСТЬЕ СВОЕ СЧАСТЬЕ НЕ ПОСТРОИШЬ»

    — Занимались любимым делом. И вдруг уход в политику. Поче­му?

    — Как и многие люди моего поколе­ния, я состоял в КПСС. Был воспи­тан на русской, советской литерату­ре. Хотя считаю себя богаче, пото­му что знаю и основы латышской, немецкой и еврейской культур. У нас смешанная семья, и мы знакомы с православными праздниками, с ев­рейскими. Кстати, дети, хотя и живут в Израиле, считают себя русскими.

    Союз развалился. Компартия ока­залась единственной партией в мире, добровольно отдавшей власть. Естественно, я, как и мно­гие, оказался в свободном полете. Скажу откровенно, не ходил ни на митинги Интерфронта, ни на мероп­риятия Народного фронта.

    С одной стороны, считал (хотя это прозвучит несколько утрированно), что, живя в Латвии, бороться с ла­тышами – аморально. Когда, к сожа­лению, увидел возрождение национализма, когда появился коричне­вый душок, сидеть спокойно уже не мог. Казалось бы, ущемленный в чем-то народ не может ущем­лять другие народы. Ведь на чужом несча­стье нельзя построить свое счастье. Жесткие дискриминационные законы о языке, об об­разовании, другие на­рушения прав челове­ка не могли меня оста­вить равнодушным. Стал выступать про­тив этого в прессе. И на каком-то этапе при­шли ко мне Борис Цилевич, Владлен Дозорцев, другие ребята и предложили всту­пить в ПНС. Поначалу отказался. Дескать, в одной партии уже был. Тогда они пред­ложили войти в обще­ственный совет. По­шел. В итоге оказался с ними.

    — Альтернативы ПНС не видели?

    — На мой взгляд, Партия народного согласия наиболее подходит моим убеждениям. Ее основной постулат — все жители Латвии должны обладать равными правами. А ведь на сегодняшний день правозащитники насчитывают около 60 различий в правах граждан и неграждан. Мне это неприемлемо.

    И второе. Русский язык — язык великой культуры и великого народа. Я его считаю своим родным. И буду защищать, как и любой другой язык, который стараются ущемить. Так же поступал бы, если бы подобное происходило по отношению к латышскому.

    —       Полтора года в Рижской думе. Если подвести итог этого периода, что считаете наиболее значимым?

    —       За это время не была закрыта ни одна русская школа в Риге. Второе. Дума поддержала мою инициативу об увековечивании памяти великого латыша Жаниса Липке, назвав его именем бывшую Машинную улицу. И третье — до нашего прихода дума выделяла 2 лата в год на каждого ученика, а к моему уходу — 15-17 латов. Конечно, это не только моя заслуга, но все-таки.

    — Как строится ваш рабочий день?

    — Стандарт только в одном:

    подъем в 6.30 утра. А потом обычная круговерть. Я же являюсь секрета­рем парламентской комиссии по образованию, науке и культуре, вхожу в Балтийс­кую парламентскую ассамблею, в подкомиссию нашего Сейма по пра­вам ребенка и в ревизионную комис­сию. Плюс обязанности президен­та фонда «Родители – детям»— учредителя «Эврики».

    — Порой некоторые СМИ пыта­ются доказать, что в вашей фрак­ции «За права человека в единой Латвии», дескать, существуют се­рьезные разногласия.

    — Мы можем поспорить на заседа­нии. Но никто никогда не предал общее решение. Об этом говорят и результаты голосований. Что каса­ется Алфреда Рубикса, то я не со всеми его идеями согласен. Но от­ношусь к этому человеку с глубо­ким уважением. Он не предал идею и во имя нее пошел на костер (имею в виду арест, суд, тюрьму).

    — Я смотрю, здесь есть и книги Леонида Коваля.

    — Мы с ним довольно давно зна­комы. Вот одна из книг издана в Из­раиле. Предисловие — мое. На иври­те и на русском. Кстати, по-своему любопытна и история ее появления. Дело в том, что во время войны здесь остался один еврей, служив­ший в то время в Латвийской армии. Естественно, он погиб. И вот его брат, живущий ныне в Израиле и которому 86 лет, решил помочь Ковалю в издании книги, посвященной его памяти.

    — Вероятно, объединяет и дру­гое?

    — Догадываюсь, о чем вы хотите опросить. Я не являюсь активистом Рижской еврейской общины, хотя с уважением отношусь к любому об­ществу культуры любой нацио­нальности. Но когда в Латвии почув­ствовал разгул национализма, ког­да в латышской прессе пошла кам­пания за то, чтобы евреев называ­ли жидами   (а я знаю, что в начале 90-х община просила Верховный Совет Латвии, чтобы нас называли именно евреями), то, естественно, выступил со статьями против такой тенденции. Хотя из сотен моих пуб­ликаций еврейской теме посвяще­ны не более 15.

    — А как вы относитесь к тому, что ныне в этой общине (и в дру­гих общественных организациях) не утихают страсти по власти?

    — Сожалею об этом очень искрен­не. И считаю, что в этом большую роль играют амбиции доморощен­ных лидеров.

     

    «СЧАСТЬЕ — ЭТО МИГ, ВЗЛЕТ»

    — Не может не поразить обилие значков в вашей квартире.

    — Это с юности. Здесь их около тысячи.Они собраны по сериям. Го­рода, великие люди (от Магомаева до Мао Цзэ-дуна), детские значки, ну и мои спортивные знаки отличия и награды. Правда, нашлось место и профессиональным. А рядом —последняя медаль «За достижения в XX столетии» Кембриджского ин­тернационального биографического центра.

    — Интересно, как же они до вас добрались?

    — Могу только предположить, что здесь сказались книги, 30 лет в пе­дагогике, возможно, и оказание, в свое время, помощи Узбекистану в организации образования, научные публикации…

    — Судя по фотоальбомам, мож­но заподозрить еще одну страсть — фотолюбительство…

    — Действительно, почти все ста­рые фотографии мои. Любительс­кие, но вехи жизни зафиксировали.

    — Говорят, что учителя помнят всех своих учеников. Это прав­да?

    — Всех вряд ли. Но давайте про­верим (наугад вытаскивает из аль­бома фотографию). Вот это – Таня Иванова. Ныне врач. Юра Ниедра — бизнесмен… Многих помню.

    — Какими языками владеете?

    — Русским, латышским, немецким, идиш;

    — Нынешним государственным давно?

    — В школе знал его процентов на 30. Потом помогли соседи, коллеги. Знаете, вспоминаю учебу в Даугавпилсском пединституте. Тогда это была идеальная модель Латвии. В стенах этого вуза слышалась латышская речь, но ник­то никого не упрекал за то, что другие парни и девушки говорили на русском. Кому-то нравился Клуб воинствующих атеистов, а кому-то — латышский хор. Но ведь это не мешало нам всем быть вместе!

    — Наверное, упомянутый клуб был весьма необычным?

    — Я бы сравнил его с КВНом. По многим параметрам. Кстати, клуб только недавно перестал существо­вать. Многолетним его руководителем был Б. Волкович.

    — Что бы вы еще отнесли к сво­им увлечениям?

    — Чтение. Люблю самую разную литературу. Знаете, Чехов сказал:

    «Что интересно, то и художествен­но». Согласен с ним.

    — Давно за рулем?

    — Мотоцикл начал водить в 16 лет, автомашину — в 29. Причем води­тель-самоучка. В свое время ездил сам в Волгоград, Киев, Тамбов…

    — Любите путешествовать?

    — Любил раньше. Сейчас мне ле­том нужен водоем и солнышко.

    -— Счастливы?

    — Как сказать?.. Думаю, что я са­модостаточный человек. Более 30 лет семье, профессионал своего дела… Счастье — это миг, взлет. Родилась дочка. Защитил докторс­кую. Появился внук… У каждого че­ловека они свои, эти счастливые мгновения.

    — Вы строгий руководитель?

    — При обсуждении все равны. Но если решение принято — его надо выполнять.

    — Что цените в женщинах?

    — Слабость. На шуточную анкету в своем время Карл Маркс ответил так же. Так что я не открываю Аме­рик.

    — Суеверны?

    — Я фаталист. Но это не значит, что человек не в состоянии повли­ять на свою судьбу. Всегда надо бороться, ведь жизнь — это борьба.

    — Кого бы вы назвали своими главными учителями?

    — Отца и мать, светлая им память, моих школьных преподавателей Софью Васильевну и Ивана Васильевича Васильева, а также про­фессоров Даугавпилсского педуниверситета Леонида Кейрана и Иоси­фа Штеймана.

    — Что бы хотелось сделать еще в жизни?

    — О Боже! Многое. Выпустить кни­гу, и не одну, чтобы в Латвии были приняты нормальные законы, чтобы в нашей стране не было нищих, что­бы быть полезным людям, чтобы они уважали друг друга… И, конеч­но, здоровья, удачи семье, всем, в том числе и читателям «Панорамы Латвии».

    — Остается только пожелать ис­полнения задуманного.

    И это далеко не полный перечень…

    Для нашей республики все большую остроту прини­мают внутренние проблемы, которые в настоящее время становятся серьезным тормозом в развитии всех сфер жизни общества, а также негативно сказы­ваются на международном сотрудничестве, оказыва­ющем непосредственное влияние на экономическую стабильность в государстве. К таким проблемам, прежде всего, относятся: интеграция общества, госу­дарственная поддержка личности, устойчивое экономическое развитие.

    Созданная ныне концепция государственной программы интеграции не решает целый ряд принципиальных про­блем. Интеграция — это про­цесс двустороннего встречного движения титульной общины и общин национальных меньшинств, результатом которого будет новое состояние латвийского общества, в котором понятие латвиец будет выше понятий латыш или русский, но при этом национальные особен­ности по желанию каждого члена общества будут сохраняться и развиваться.

    Следует вернуться к уста­новкам первой программы Народного фронта Латвии, га­рантировавшей гражданство всем жителям Латвии на мо­мент восстановления госу­дарственной независимости.

    Полноценное развитие на­циональных общин, особенно в местах компактного прожи­вания, возможно в том случае, если наряду с государствен­ным языком в этих регионах будет использоваться регио­нальный язык, которым вла­деют большинство местных жителей.

    Развитие национальной культуры всех национальных общин должно финансово поддерживаться государ­ством пропорционально чис­ленности каждой общины.

    Уровень владения государ­ственным языком не должен быть основой для наказания и, тем более, лишения челове­ка возможности заниматься любимой профессией.

    Необходимо как можно бы­стрее изменить существующую ситуацию в отношениях государства и личности. В на­стоящее время эти отношения можно охарактеризовать как непрерывное сокращение минимальной государственной поддержки личности в сфере предпринимательской актив­ности, создания государ­ственных рабочих мест, социальной защиты. Изменить эту негативную тенденцию нельзя без гарантирования дифференцированных соци­альных пособий на уровне не ниже прожиточного, с уче­том материального положе­ния людей, без гарантирова­ния бесплатного минимума медицинского обслуживания для малообеспеченных и диф­ференцированного платного обслуживания с учетом ре­альных доходов каждого че­ловека, без гарантирования бесплатного обязательного минимума образования не ниже среднего и дифференцированной оплаты расходов в школах и вузах в зависимо­сти от доходов каждого че­ловека. Особое значение име­ет и гарантирование мини­мума коммунальных услуг в соответствии с санитарны­ми нормами, решение пробле­мы бездомности.

    Устойчивое экономическое развитие, как известно, опре­деляется способностью эко­номики эффективно разви­ваться и с минимальными по­терями преодолевать эконо­мические кризисы, неизбеж­ные в рыночном обществе. Наше государство в настоя­щих условиях так же далеко от устойчивого экономическо­го развития, как в свое время Советская Латвия — от комму­низма.

    Проблема даже не в состоянии, а в специфике мышления власть имущих. Они до сих пор свято верят или делают вид, что верят, что экономический расцвет наступит завтра, в крайнем случае, в первый понедельник сразу после того, как будут выполнены все рекомендации международных финансовых и экономических организаций. Что это за рекомендации, мы уже знаем, почувствовали на себе за эти годы. Вся их суть сводится к тому, чтобы обес­печить более-менее европей­ское существование прихватизаторов, не умеющих да и не желающих уметь эффективно управлять скупленной, правдами и неправдами, соб­ственностью, привлечением зарубежных инвестиций на невыгодных для нашего госу­дарства условиях и затыканием бюджетных дыр за счет со­циальных пособий и пенсий. Беда этих людей заключает­ся даже не в том, что они не обладают государственным мышлением, но у них нет и мышления, направленного на развитие экономики вообще.

    В мировой практике пробле­ма занятости решается путем организации государственной поддержки развитию малого и среднего бизнеса. У нас есть такая программа? Она реаль­но работает? Может быть, со­зданы или создаются такие программы для депрессивных регионов, в которых, по всей вероятности, другие решения проблемы безработицы про­сто невозможны в настоящее время? Когда-то в этих райо­нах были промышленные ги­ганты. По политическим моти­вам в настоящее время они либо остановлены, либо рабо­тают не в полную мощность. Что создано вместо них?

    Государственная поддерж­ка всем желающим работать — это и есть основа устойчи­вого экономического разви­тия, а не мифические реко­мендации зарубежных умни­ков, рассчитанные на запад­ные экономические условия. Пока власть имущие не пой­мут этого и не изменят на­правление экономического развития на собственные ре­сурсы, ни о каком прогрессе не может быть и речи. Сколь­ко сменилось правительств за последние годы? Произошли ли принципиальные измене­ния в развитии экономики — основе независимости госу­дарства? Эти вопросы беспо­лезно задавать, никто из пра­вительственных кругов на них все равно не ответит. Причи­на проста — ответить нечего. Все годы независимости идет политическая борьба, направ­ленная на захват государ­ственной собственности, ни о каком серьезном развитии экономики никто не думал и не будет думать, пока еще со­храняется собственность, ко­торую можно «брать и делить».

    Изменение этой негативной тенденции возможно с помощью разработки программ государственной поддержки развития малого и среднего бизнеса, создания особых финансово-экономических условий для депрессивных регионов, направленных на привлечение инвестиций и создание рабочих мест. Ко­нечно, при этом необходимы и резкое снижение налогов, тормозящих развитие про­изводства, и повышение эффективности сбора нало­гов, и смена собственников на предприятиях, длитель­ное время не выплачиваю­щих налоги и работающих нестабильно. Предлагаемые меры оздоровления социаль­но-экономической ситуации в республике изложены далеко не полностью, но даже их ре­ализация позволит сделать значительный шаг по пути развития благосостояния на­селения, освободит от необ­ходимости заниматься стабилизацией всеобщей нищеты, как это пытается делать пра­вящая коалиция в настоящее время.

    По пути «Исключения» и «Принудиловки»

    29 октября 1998 года Сейм Латвийской Республики принял новый Закон об образовании (основной за­кон). Закон вступает в силу 1 июня 1999 года. Счита­ем необходимым обратить внимание общественности на отдельные статьи закона, которые, по нашему мнению, лишают русскую лингвистическую группу права на получение образования на родном языке.

    1.1-й пункт статьи 9 опреде­ляет, что в государственных и учебных заведениях самоуправлений образование предоставляется на государственном (латышском) языке.

    До сих пор в Латвии образо­вание для русской лингвисти­ческой группы предоставлялось на русском языке (36% учащихся общеобразователь­ных школ). Этот пункт статьи исключает русский язык из си­стемы государственного обра­зования. Исключение русского языка приведет к разрушению связей учащихся с русской культурой, в рамках которой происходит их формирование как личностей. Закладывается начало процесса принудитель­ной ассимиляции русского лингвистического меньшинства.

    1. 2-й пункт статьи 9 опре­деляет, что получение образования на других языках возможно в: 1) частных учеб­ных заведениях; 2) государ­ственных и учебных заведе­ниях самоуправлений, кото­рые реализуют программы образования национальных меньшинств; 3) других предусмотренных законом учеб­ных заведениях (речь идет о филиалах иностранных кол­леджей и высших учебных заведений).

    Частные учебные заведения большинству жителей, пред­ставляющих национальные меньшинства, недоступны по причине недостатка финансо­вых средств. Уже сейчас на директоров школ оказывается давление с целью перехода на латышский язык образования, точнее, бипингвальное образо­вание, в рамках которого плани­руется максимально умень­шить количество предметов на русском языке обучения. Воз­можности организации нацио­нальных классов и нацио­нальных школ на базе школ с русским языком обучения чи­новники пытаются всеми сила­ми задержать, хотя это по зако­ну и не запрещено, Предприни­маются энергичные попытки навязать школам через билингвальную систему переход на латышский язык образования.

    1. 5-й пункт статьи 9 опре­деляет, что для получения академических (бакалавр, магистр) и научных (доктор) степеней необходимо подго­товить и защитить научную работу на государственном языке.

    Фактически в Латвийской Республике с момента вступ­ления закона в силу (1 июня 1999 года) иностранцы и лица без гражданства (около 640 тысяч жителей Латвии) не смогут получить высшее образование и учиться в магистратурах и докторантурах государствен­ных учебных заведений, если не владеют государственным языком. Частные высшие учебные заведения большинству абитуриентов недоступ­ны по финансовым проблемам.

    1. В 6-м пункте статьи 9 го­ворится о том, что повыше­ние квалификации и переква­лификация, которые финансируются из государственно­го бюджета и бюджета самоуправлений, осуществляются на государ­ственном языке.

    Педагоги государственных учебных заведений, а также другие специалисты из русской лингвистической группы лишаются возможности повышения квалификации и  переквалификации на русском языке.

    1. В статье 41, пункте 3 ука­зано, что Министерство образования и науки определяет предметы, которые изучают­ся на государственном язы­ке в рамках программ образо­вания национальных мень­шинств.

    Фактически эта поправка предоставляет неограниченные полномочия чиновникам, следствием чего может быть произвольно выбранное количество предметов на государственном языке. Учитывая радикальную  политическую ангажирован­ность министерства образова­ния и науки, можно утверждать, что количество таких предме­тов будет достаточно большим. В новом стандарте основного образования четко сказано, что школы, реализующие програм­мы образования национальных меньшинств, должны к 2005 году перейти на билингвальное образование на уровне основ­ной школы. Таким образом, пла­нируется перевести программы образования национальных  меньшинств на латышский язык обучения. Среднее образова­ние по программам нацио­нальных меньшинств в настоя­щее время не предусматрива­ется.

     

    1. В статье59,пункте 2 ска­зано, что государство и самоуправление могут участво­вать в финансировании час­тных учебных заведений, если эти учебные заведения реализуют программы образования на государственном языке.

    Эта поправка лишает част­ные учебные заведения с русским языком преподавания, в которых обучаются национальные и лингвистические меньшинства, права на получе­ние государственного финансирования и является явно дискриминационной.

     В заключительной части за­кона определены условия пе­рехода системы образования под юрисдикцию нового закона. В частности, первая часть пункта 9 определяет, что с 1 сентября 1999 года все госу­дарственные высшие учебные заведения предоставляют об­разование только на государ­ственном языке.

    Фактически с указанного сро­ка работа зарубежных препо­давателей в государственных высших учебных заведениях возможна только с переводчи­ком на латышский язык. Часть русских специалистов будет вынуждена либо уволиться, либо значительно снизить ка­чество преподавания из-за недостаточного владения ла­тышским языком.

    Во второй части пункта 9 ска­зано, что с 1 сентября 1999 года государственные и учеб­ные заведения самоуправле­ний начинают переход на про­граммы образования нацио­нальных меньшинств или пре­подавание на государственном языке.

    Переход на преподавание на государственном языке будет осуществляться путем вне­дрения билингвального обра­зования. В настоящее время такие программы еще не гото­вы: нет ни одного учебника ни по одному предмету для билингвального образования, большинство учителей не име­ют методической подготовки для билингвального препода­вания. В оставшееся до 1 сен­тября 1999 года время решить эти проблемы не представля­ется возможным.

    В третьей части пункта 9 ска­зано, что с 1 сентября 2004 года в государственных и са­моуправленческих средних школах (десятые классы), а также в профессиональных учебных заведениях обучение осуществляется только на го­сударственном языке.

    Речь, таким образом, идет о полной ликвидации сред­него образования на русском языке. Исключение русского языка из педагогического процесса средних школ при­ведет к ускорению ассими­ляции учащихся русской лингвистической группы, ведь без языка невозможно приобщение к русской куль­туре, и, соответственно, на­ступает остановка в разви­тии этнокультурного компонента личности.

    Нет, не умеют наши чиновники

     предупреждать события …

    Недавно группа депутатов фракции “За права человека в единой Латвии”, обеспокоенная негативными тенденциями в системе об­разования, направила письменный запрос в Министерство образо­вания и науки с просьбой прояснить отношение министерства к ряду проблем, которые тревожат не только депутатов Сейма, но и широкую общественность. Итак, что же реально делается, чтобы устранить недостатки? Мы не имеем возможности полностью при­вести ответы министра образования и науки г-жи С. Голде, но ос­новную суть постараемся передать с нашими комментариями.

    Вопрос о финансировании дошколь­ных учреждений весьма актуален уже потому, что многие родители не име­ют возможности подготовить детей к обучению в школе. Однако с 1996 по 1999 годы были закрыты 20 дошколь­ных учреждений, в которых содержа­лось 166 групп детей. Причина одна -недостаток средств в бюджетах само­управлений для их содержания, в го­сударственном бюджете этих денег тоже нет. Министр обещает вернуть­ся к восстановлению названных групп как только в бюджете появятся допол­нительные средства. Можно  ут­верждать, что этих средств не будет никогда, потому, что образование не является сферой приоритетного фи­нансирования для нынешней власти, а является скорее сферой приоритет­ных реорганизаций в смысле ликвида­ции, что было заявлено сразу после прихода г-жи Голде на пост министра. Более того, депутаты правящей коа­лиции приостановили норму закона об обязательной подготовке 5-6-летних детей к школе. А раз норма закона не работает, то не будет и денег. Рассчи­тывать на поддержку, в столь важном вопросе, людей, ликвидирующих не только детские сады, но и школы, и вузы, безосновательно.

    Проблема непосещения детьми шко­лы постепенно обостряется. В про­шлом году по данным МОН 5036 уча­щихся в возрасте от 7 до 15 лет не посещали школу. Какие решения этой проблемы может предложить мини­стерство в этом году? Только на 6 сен­тября стало известно приблизитель­ное количество детей, которые не по­сещают школу. После этого обещают разработать мероприятия по возвра­щению таких детей в школы, и если не в обычные классы, то в классы со­циальной коррекции. Все вроде бы ничего, но возникают вопросы. А раз­ве нельзя, было еще в прошлом году установить учащихся, которые, скорее всего, не будут посещать школу, и организовать для них классы социаль­ной коррекции, подготовить методи­ческое обеспечение и, самое главное, научить педагогов работать с этими детьми? Но не умеют наши чиновники предупреждать события. Это говорит о явном недостатке профессионализ­ма у тех, кто по долгу службы должен заниматься данной проблемой.

    Еще до начала учебного года было ликвидировано несколько школ, и прежде всего — маленьких сельских, в которых обучается небольшое количе­ство детей. На вопрос о дальнейшей судьбе учащихся ликвидированных школ г-жа министр ответила, что это решает местное самоуправление. Од­нако не секрет, что часть учащихся не сможет добраться до нового места учебы и по причине отсутствия у ро­дителей денег  на транспорт, и по причине отсутствия самого транспорта. Возникает серьезная опасность увеличения количества детей, не по­сещающих школу. Мы ждали, что министр в своем ответе предоставит бо­лее конкретную информацию. Но так и не дождались. Получается, что шко­лы закрывают, не особо интересуясь возможностями. Вопрос образа Латвии в мире, согла­ситесь, волнует каждого латвийца. На вопрос, как может повлиять процесс реорганизации вузов на этот образ, был получен любопытный ответ. Ока­зывается, РАУ ликвидирован не пото­му, что студенты получали некачественное образование, а потому, что нет большого заказа на специалистов в области авиации. Можно подумать, что на инженеров и врачей огромней­шие заказы со стороны работодателей. Аргумент о том, что бюджетные день­ги использовались неэффективно, очень серьезный. Нужно, наверное, разобраться с теми руководителями РАУ, которые допустили финансовые злоупотребления, но зачем же ликви­дировать вуз? Утверждение, что 76% студентов РАУ обучались на русском языке, также не может быть причиной закрытия вуза — в РАУ обучение, со­гласно Сатверсме, осуществлялось на трех языках. Проблему увеличения учебного компонента, изучаемого на латышском языке, можно было ре­шить, не закрывая самого университе­та. Аналогична ситуация объединения ЛУ и Медакадемии. Ничего, кроме со­кращения части преподавателей, это дать не может. Но возникает вопрос — действительно ли будут сокращены не самые лучшие специалисты? Или, как у нас часто бывает, уволят тех, кто не входит в ближайшее окружение руко­водства? Проблемы необходимо ре­шать. Ломать, как известно, легко, большого ума это не требует, вот со­здавать сложно.

    По мнению министра, подобные ре­организации позитивно влияют на об­раз Латвии в мире. По нашему мнению, ничего, кроме недоумения и насторо­женности по отношению к Латвии, они принести не могут. Разрушать то, что дает положительный результат, а в случае с РАУ — и мировую известность. В чем, интересно, здесь положитель­ное влияние на образ Латвии?

    Вопрос о возможностях получения кредитов для обучения в вузах малообеспеченными студентами — это воз­можность получения образования талантливой молодежью, которая не смогла пройти конкурс в бюджетные группы, доходящий порой до 10-15 человек на место. Министр отвечает, что кредитование начнется с 1 сентяб­ря, и заверяет, что продуманная ре­форма финансирования высшего об­разования позволит получать кредиты чуть ли не всем желающим. Однако состояние бюджета свидетельствует о том, что это не так, что возможность получить кредит на студийное образо­вание в скором будущем будет что-то наподобие счастливого случая.

    На вопрос о дальнейшем развитии системы образования министр сосла­лась на стратегическую программу развития образования «Образование 1998-2003». Мы внимательно читали эту программу и можем  ут­верждать, что в ней, по сути дела, кон­статируется уже то, что существует в системе образования в настоящее время. Единственное отличие — пере­вод школ с русским языком на латыш­ский язык обучения. Как это подготовлено, и к чему это приведет в будущем, мы писали не раз. Главное в том, что без подготовки учителей, учебников, пособий и методик эта «новация» ни­чего, кроме вреда, не принесет нашим детям.

    Резюмируя этот краткий анализ от­ветов министра, хочу еще раз спросить г-жу Голде: так в чем сущность прово­димой в республике реформы систе­мы образования и каким образом бу­дет получен позитивный результат, если ликвидируются учебные заведе­ния, уменьшается финансирование на нужды образования, сокращаются воз­можности получения образования на­циональными меньшинствами на род­ном языке, увеличивается количество детей, не посещающих школы, а стра­тегическая программа развития образования представляет из себя зеркаль­ное отражение того, что уже есть?

     

    Система образования продолжает ржаветь

    Минувшим летом уже во второй раз состоялся форум руководителей образования Латвии. Как водится, пленарные заседания, работа в группах… Было при­нято и традиционное обращение к общественности Латвии, президенту, парламенту, правительству.

    Обобщение результатов многочисленных бесед с руко­водителями школ,председате­лями школьных управ и други­ми работниками образования, размышления над сегодняш­ним днем школы, последую­щие события приводят к неве­селым выводам. Учебный год, увы, начался в неизвестности и беспокойстве из-за измене­ний в политике образования, а правительство, объявив о при­оритете образования и повы­шенных требованиях к его ра­ботникам, не обеспечило фи­нансового покрытия необходи­мых затрат.

    Без должного финансирова­ния теряет смысл аттестация директоров школ; не могут пол­ноценно функционировать в ка­честве информационных и методических центров своего края государственные гимназии.

    К тому же оптимизация сети школ возлагается на местные самоуправления, но нормативы доводятся «сверху» — Министер­ством образования и науки (МОН).

    Педагогов тревожит содер­жание обучения, хотя они и поддерживают переход на но­вые программы образования. Не удалось отстоять и право работающих пенсионеров как на большую зарплату, так и на уже заработанную ими пенсию.

    С возмущением учителя вос­приняли и то, что правящие партии парламента, идя на по­воду у правительства, измени­ли закон и «на время» отмени­ли обязательную, финансиру­емую государством, подготов­ку пяти-шестилетних детей к обучению в школе.

    В своем обращении форум предъявил правительству требование в ближайшее время разработать и передать на утверждение в Сейм программу развития образования; предусмотреть в бюджете 2000 года финансирование образования в размере 6,5 – 7% от внутрен­него валового продукта страны, отметив, что выделенные в 1999 году 5,89% от ВВП не от­вечают интересам народа и го­сударства. И по сегодняшний день ничего не делается для решения задач в развитии системы образования, намечен­ных участниками форума, по их финансовому обеспечению ре­ализации нового закона об об­разовании, его части 2 о повы­шении заработной платы учи­телям, по обеспечению воз­можностей повышения квали­фикации педагогов, более вни­мательному отношению к реор­ганизации системы вузов.

    Вступая в должность, уходя­щий теперь министр г-жа С. Голде сравнила нашу систему об­разования с гигантским, сложным, заржавевшим механиз­мом, в котором необходимо некоторые детали смазать, а некоторые заменить, иначе по­ломка неизбежна.

    Отчитываясь за первых 100 дней работы, министерство из­дало информативный бюлле­тень «100 работ в 100 дней» с рассказом о своих «свершени­ях», среди которых — начало процесса приведения в поря­док системы образования и ре­форма высшего образования, обработка и изучение мнений педагогов о централизованных экзаменах, переход общего образования на учебные про­граммы, разработка стратегии Центра профессионального образования, активный обмен мнениями с профсоюзом работников образования и науки ит.д.

    Здесь же есть перечисление мероприятий, в которых уча­ствовала госпожа министр.

    Хочу извиниться перед ува­жаемым читателем за столь длинный перечень трудов про­ведных МОН. Надеюсь, каждому разумному человеку по­нятно, что в перечне с помпой показана текущая, рутинная работа чиновничьего аппарата, ведь только в министерстве работают более 140 работни­ков» а вместе с подведомственными учреждениями их более 300.

    Можно ли, например, гор­диться изменениями в бюджете на 1999 год (53-й п. переч­ня), если в результате изменен закон и система образования потеряла запланированные в бюджете с 1 сентября по 31 января 1999 г. на обязательное обучение 5-6-летних детей 1,5 миллиона латов? Кстати, в ре­зультате этого же свершения на 300 тысяч латов «похудел» 900-тысячный бюджет на орга­низацию работы с проблемны­ми детьми. Думается, гордить­ся здесь нечем, количество ржавчины все увеличивается. До сих пор МОН не разработал, а Сейм не утвердил программу развития образования.

    Не разработаны программы и методики билингварного об­разования, столь ожидаемые педагогами школ национальных меньшинств. Нет и в ближайшее время не предви­дится издание соответствую­щих учебников. Значит, учи­тель опять отправлен в «плава­ние» по курсу проб и ошибок.

    Не решена и проблема суще­ственного повышения заработ­ной платы учителей, как это предусматривалось Законом об образовании с 1 января 2000 года;

    Переиначивание 2-й части статьи 53 закона уже прошло в Сейме первое чтение. «Усили­ями» правящей коалиции (На­родная партия, «ЛЦ», «ТБ»/ ДННЛ) ее формулировка те­перь следующая: «Обеспечить выполнение условий 2-й части 53-й статьи этого за­кона постепенно до 1 января 2002 года». Так ведь до этого времени или «осел заговорит, или падишах умрет»: прави­тельства Латвии в среднем работают где-то около девяти месяцев.

    Форум руководителей образования Латвии требовал вы­делить на повышение заработ­ной платы педагогов до 30 млн. латов, в проекте же бюджета на 2000 год выделено лишь меньше трети этой суммы. Бюджет, увы, не направлен «во имя и на благо» человека, ско­рее его можно назвать асоци­альным, аморальным, особен­но по отношению к пенсионе­рам и учителям.

    Сотни и сотни писем от учи­телей получают депутаты Сей­ма. Суть их в требовании по­высить, в соответствии со статьей 53 ч.2 Закона об образовании, заработную плату до двух минимальных зарплат за учительскую ставку и выде­лить финансы на обязатель­ное обучение 5-6-летних детей.

    Если правительство говорит «нет» (а оно так и делает), то новых забастовок, наверное, не избежать.

    Первые 100 дней правитель­ства прошли. Мифические мак­роэкономические показатели вроде и на уровне, но скандал с приватизацией пароходства, развал на железной дороге, референдум по циничным поправкам к пенсионному закону и забастовки учителей заржа­вевшей системы образования чести ему не делают.

     

    От лукавого …

    Прочитал интервью Т. Борисоглебской с мини­стром образования «В образование пришел «хомо экономикус» (“Вести Сегодня” N 147). Подумалось: сколько же можно издеваться над нашим многострадальным образовани­ем? То им «рулил» химик, то философ, то ди­зайнер, то недоучка-магистрант, сейчас — “хомо экономикус”.

    Карлис Грейшкалнс — действительно опытный органи­затор-хозяйственник, но лука­вит человек “неполитический”, который «намерен придержи­ваться линии партии»; почти в каждом своем утверждении.

    Учительство Латвии влачит униженно нищенское существо­вание. Настоящего повышения зарплаты не было аж с 1995 го­да. Инфляция же за эти годы превысила 30%, значит, реаль­ная зарплата учителя понизи­лась на одну треть. Нищий учитель не мо­жет   хорошо учить детей.

    По данным    последних международных исследований, из 41 страны по знанию математики мы находимся  на 30-м месте, по знанию приро­доведения — на 32-м, Для сравнения: знания школьников России на 10-15 мест выше. Так стоило ли разрушать единое об­разовательное пространство с этой державой, запрещать ис­пользование в Латвии россий­ских учебников? Для улучшения качества знаний детей закон об образовании предусматривал ввести обязательное дошкольное обучение для 5-6-летних детей с 1 сентября 1999 г. С сентября по декабрь того года бюджет на это предусматривал 1,5 млн. латов, но пришел к вла­сти А. Шкеле, а в министерство образования и науки — С. Голде… и под давлением первого и с молчаливого согласия второй благие намерения были похере­ны, заболтаны, отменены…

    Не этим ли должен заняться новый министр? Убежден, что исправление ошибок — полезный вид деятельности не только для школьников, но и для министра, тем паче что исправлять нужно ошибки его же коллег по партии.

    Катастрофически упал за годы восстановления независимости Латвии качественный состав учителей, около 40% из них не являются специалистами. Около половины выпускников педагогических вузов не приходят в школу — не катастрофа ли это? Не может хорошо учить детей необразованный учитель. Не сомневаюсь, что и в решении этой проблемы многое может сделать министр.

    Почти де­сять лет нам твердят о реформе школы. По моему мнению, вме­сто реформы существует лишь жалкая ее имитация с негатив­ными последствиями для ре­бенка, учителя, школы в целом, Нет четкой государственной программы реформы образова­ния. Ее проводят интуитив­но-волюнтаристски. У руково­дителей реформы недостаточ­ная профессиональная квалификация, крайне мало новых педагогических идей. А в ре­зультате неразумной образова­тельной и экономической поли­тики тысячи детей школу не посещают вообще.. .

    Лукавит г-н министр, когда говорит об экономической политике государства. Это реализу­ется-то она десятилетиями, а разработать ее можно и нужно ну максимум за полгода-год. Необходимы — желание и политическая воля, а вот ее-то как раз и нет. Какой выбор дальнейшего пути могут сделать выпускники основной школы, если 72% из них не знают, кем они хотят стать, если у нас нет прогнози­рования, и никто не знает, сколь­ко нам через 5-10 лет понадо­бится врачей, учителей, инже­неров, экономистов, портных, агрономов и слесарей. Действительно, не образованным народом легче управлять, а без экономи­ческой программы легче «прихватизировать» и  «Латвэнерго», и Латвийское пароходство, а за­тем и железную дорогу. На­род-то безмолвствует!

    В Латвии сейчас функциони­руют 1057 дневных общеобра­зовательных школ, из них 727— с латышским языком обучения, 189 — с русским, 133 — двухпоточные и 8 — с другими языка­ми обучения. Закон же об обра­зовании гарантирует обучение лишь на государственном язы­ке, а с 2004 года грозит обучением в средней школе только на латышском языке, Справедливо ли это?  Послужит ли на пользу Латвии? Как только человек сказал, что его народ лучше другого, он, в первую очередь, становится врагом своего народа и своего государства.

    Новый закон об образовании определяет ликвидацию финан­сируемого государством сред­него образования на языках на­циональных меньшинств, и пре­жде всего на русском языке — языке крупнейшей в Латвии лингвистической группы. Иск­лючение родного языка как средства образования в средней школе приведет к деформации национальной   идентичности учащихся и невозможности для   части из них — тех, кто недоста­точно хорошо владеет государственным языком к окончанию основной школы, получить даже среднее образование.

    К сожалению, новый закон   об образовании ограничивает применение языков националь­ных меньшинств в школе, снимает с государства ответственность за разработку программы образования   национальных меньшинств, запрещает повышение профессиональной квалификации учителей на русском языке за государственный счет и не допускает к работе с детьми учителей — носителей родного языка и культуры без удостоверения о высшей категории знания государственного языка. Это еще больше сподвигает Латвию к двухобщинному государству, может привести национальные меньшинства к люмпенизации, негативно скажется на благосостоянии народа.

    С целью демократизации и либерализации законов об образовании и языке депутаты фракции ЗПЧЕЛ вносили в законопроекты десятки поправок, но большинство из них были провалены власть имущими партиями.

    Проявите инициативу, г-н министр, поработайте над этими законами, ведь в «русской» школе получают образование более 33% учащихся, а первая русская школа в Латвии — Екатерининское училище — была открыта в 1789 году.

    Лукавит г-н министр и вспоминая 50 лет советской власти. Даже Советы не додумались до такой глупости — насильно обучать латышских детей в школах и вузах на русском языке. Кроме военных и милицейских училищ, РКИИГА и ЛИИЖТа, во всех учебных заведениях Латвии обучение проводилось как на русском, так и на латышском языке.

    Лукавит К. Грейшкалнс и говоря о ликвидации РАУ а может не успел разобраться? Уверен, что в этом вопросе он и разбираться не будет. Вначале приостановили действие сатверсме РАУ, затем тихой сапой ликвидировали этот всемирно известный вуз, притом, на мой взгляд, с нарушением существующего законодательства. Решение же, конечно, было принято политическое, и об этом члену Народной партии, депутату Сейма К. Грейшкалнсу известно априори.

    Ну и, наконец, о «мудром» предложении А. Витолса относительно канцлера. Вообще-то у этого юного эксмагистранта было много «мудрых» предложений: то продлеваем учебный год, то не про­длеваем; то объединяем ЛУ с Медакадемией, то не объеди­няем; то ликвидируем студен­тов-бюджетников как класс, то пока погодим..

    Четырежды автор этих строк с трибуны Сейма убеждал кол­лег-депутатов, что интерпрети­руемая законопроектом долж­ность канцлера приведет к двоевластию. Увы, депутаты не услышали. Но к третьему чте­нию дошло, как до жирафов, и до Новой партии, и до соцдемов, и даже до «путейцев», что этим шагом все финансы вузов будут прихвачены «народниками», а ректор превратится в символи­ческую фигуру. Осознав, что это не пройдет, «народники» реши­ли выждать и сняли с рассмотрения уже заявленный на тре­тье, окончательное, чтение за­конопроект.

    Заверяя К. Грейшкалнса в личном уважении к нему, помня его как неплохого председателя спорткомитета, зам. председа­теля Валмиерского райисполко­ма и мэра Валмиеры, утвер­ждаю: все, что он сказал журна­листу “ВС” Т. Борисоглебской, — от лукавого.

    Если от считает, что автор этих строк не прав, пусть дока­жет обратное.

     

    “Параллельные” реформы

     

    Уже девятый год продолжается реформа образования. Каждое новое правитель­ство объявляет его своим приоритетом, но качество от этого не улучшается. И вскоре после прихода к власти очередного министра становится очевидно, что чиновники, в первую очередь, заняты тем, чтобы побольше сэкономить на уча­щихся

    Четыре шага до…

    С 1 июня этого года вступил в силу новый За­кон об образовании, который регламентирует:

    • перевод школ с русским языком обучения на латышский,
    • предоставление возможности националь­ным меньшинствам создавать свои программы на базе государственных и школ самоуправле­ний,
    • переход школ на разные программы образо­вания — по выбору,
    • повышение зарплаты учителям с 1 января 2000 года.

    И все эти меры бьют мимо цели.

    Во многих русских школах обучения накоп­лен передовой опыт прежде всего развиваю­щего образования. Но большинство учителей не смогут преподавать столь эффективно на латышском языке. Что же, их наработки пропа­дут?

    Один из предыдущих министров образова­ния уверял, что на их место можно набрать студентов. Однако любой специалист скажет;

    что профессионалами студенты станут через 10-15 лет.

    Перевод части классов с русским языком обучения на программы образования национальных меньшинств не даст положительного результата по очень простой причине — эти программы раз­работаны лишь на уровне общих рекомендаций. Нет ни учебников для учащихся,  ни методичес­ких пособий для учителей. Почти нет учебных материалов по национальным культу­рам, а учебные пособия других государств у нас, как известно, запрещены.

    Казалось бы, нужно только радоваться тому, что школам будет позволено утверждать свои программы по одному из направлений: 1) обще­образовательное; 2) гуманитарное; 3) естествен­но-научное; 4) профессиональное.

    Но и тут новая форма не предполагает ново­го содержания. Как раньше, так и сейчас систе­ма обучения направлена на зубрежку, механи­ческое запоминание большого объема инфор­мации.

    И даже намеченное, а потом отложенное по­вышение зарплаты педагогам — начинающий учитель будет иметь ставку не ниже двух мини­мальных зарплат — особых результатов не даст. Потому что это повышение есть не что иное, как сохранение советской уравниловки. Больше получает не тот, кто лучше учит, а тот, у кого больше педагогический стаж и выше образование.

    Всеобщая угадайка

    В книжных магазинах — множество учебных пособий по всем предметам, красиво оформлен­ных. Кажется, навсегда покончено с проблемой советского периода, когда по многим предметам был только один учебник.

    Но если приглядеться, многие новые учеб­ники содержат только информационные мате­риалы, которые требуют от учащихся лишь вос­произведения заученного. Научные основы та­ких предметов, как история, география, биология, обществознание, литература, изобрази­тельное искусство, музыка, домоводство, пред­ставлены либо в минимальном объеме, либо вообще никак.

    При этом авторы в предисловии пишут, что книга предназначена для самостоятельной ра­боты учащихся. Как можно работать самостоя­тельно, если в книге нет ни методов, ни алгорит­мов выполнения заданий, ни справочных мате­риалов? Это общий недостаток многих учебных пособий.

    Новейшие методы интеллектуальной дея­тельности, такие как системный анализ, тео­рия решения изобретательских задач, деятельностные игры, в большинстве учебников . отсутствуют. Все сводится к примитивному угадыванию правильного ответа из нескольких названных.

    Система повышения квалификации мало чем отличается от советской — те же курсы и семинары, направленные на информирование педагогов. Но ведь профессиональное мастер­ство не сводится к одним только знаниям, нуж­на еще и технологическая подготовка. А цент­ров для этого у нас как не было, так и нет. Рав­но как и психологических тренингов, которые помогли бы учителям преодолевать конфликты с учениками.

    На контрольных и экзаменах детям дается большое количество заданий на проверку памя­ти, вопросы часто формулируются неточно, не­редки ошибки в текстах. У всех на памяти цент­рализованный экзамен по математике, который подтвердил прежде всего непрофессионализм его организаторов.

    Казнить, не миловать

    Администрирование должно быть направле­но на сохранение лучшего, что наработано в те­чение многих лет. Однако у нас оно часто сво­дится к ликвидации учебных заведений, в кото­рых были серьезные, но исправимые недостат­ки. В результате часть школ лишилась статуса средних, закрыты многие детские сады, ликви­дирован РАУ. Причем во многих случаях не при­нималось во внимание мнение ни педагогичес­кого коллектива, ни родителей.

    Однако не все плохо в системе образования. Нужно отдать должное директорам-энтузиастам, учителям-подвижникам — несмотря на недоста­точное финансирование, им удается сохранить стабильность в работе учебных заведений. И да­же — создавать новые программы, находить (с помощью родителей) деньги на повышение ква­лификации учителей, разработку и издание ав­торских учебников, углубленное изучение ряда предметов.

    Именно в таких школах нужно открывать методические центры, проводить стажировки и курсы для учителей. Но, кажется, никому до этого нет дела.

    …А министерство образования продолжает свою параллельную деятельность.

    Related Post

    Leave a Reply

    Your email address will not be published. Required fields are marked *