Двести лет назад лифляндцы и не подозревали, что их край ждет великое будущее. Но в девятнадцатом столетии мощный рывок превратил губернию в одну из самых процветающих территорий Европы. Ныне большие достижения, увы, стали лишь прекрасным прошлым. А что ждет Латвию впереди?

 

Экономическое чудо

 

Девяносто лет назад Рига была удивительным городом. Здесь жили великие ученые, строились целые улицы в югендстиле, когда каждый дом напоминал дворец. Заводы выпускали самую современнейшую для своего времени продукцию: электротехнику, автомобили, самолеты, электромоторы, броневики… Привыкшие к такой жизни рижане могли с большим удивлением читать изданную в 1858 году книгу известного ученного Иоганна Штукенберга, где говорилось: “Фабрик в Лифляндии почти вовсе не имеется.”

Да, еще 150-200 лет никто не мог бы посчитать Латвию образцом благосостояния. В середине ХIX cтолетия урожайность зерновых в Лифляндии и Курляндии не превосходила соответствующих показателей южных губерний России, промышленность почти отсутствовала. Немногочисленные коммерсанты порой вкладывали деньги в нестандартные и не очень-то перспективные предприятия. Как описывал Иоганн Штукенберг, в 1844 году под Ригой было “устроено несколько прудов для разведения пиявок, с намерением распространить число прудов до восьми”, в Курляндии разводили шелковичных червей…

Однако, Лифляндия и Курляндия получили колоссальную фору: крестьян освободили здесь от крепостной зависимости на полвека раньше, чем в России. В сочетании с доступом к огромному российскому рынку это создало предпосылки для быстрого развития. В начале ХХ столетия в Латвии уже работали многочисленные предприятия европейского уровня. Вот как в изданной в 1903 году книге о Риге описывается одна из крупнейших фабрик города – “Унион”: “Даже по сравнению с первоклассными зарубежными предприятиями она выделяется впечатляющей архитектурой и новейшими технологическими достижениями…”

Рига стала крупнейшим портом Российской Империи. Во второй половине XIX cтолетия Латвия покрылась разветвленной сетью железных дорог, оплетавшей почти все города. Задел был таков, что еще в 30-е годы ХХ столетия Латвийская Республика по длине железных дорог в расчете на 10 тысяч жителей занимала третье место в Европе.

Только в 1900-1913 годах объем промышленного производства в Латвии увеличился примерно в два раза и стал втрое превышать (в расчете на душу населения) средний уровень Российской Империи. 

Добавим, что в 1913 году в Латвии насчитывалось в несколько раз больше крупного рогатого скота и овец, чем в 2003 году. Объем производства мяса в 1913 году сегодня остается для ЛР радужной перспективой.

На передовую Лифляндскую губернию обратило внимание военное министерство Российской Империи. Есть цифры, в которые трудно поверить: в 1912-м году около половины всех военных заказов для крупных и средних предприятий огромной страны было направлено в Ригу. Не случайно, в 1913-м году в этом городе имелось три авиационных и два автомобильных производства. Рига стала российским военно-промышленным комплексом и именно благодаря этому “Руссо-Балт” в 1909-1914-м годах сумел выпустить больше автомашин, чем знаменитый ныне итальянский “Фиат” за первые шесть лет своего существования. 

 

Страна сытых крестьян

 

Грянула Первая мировая война, прославленную рижскую промышленность эвакуировали в Россию вместе с работниками, к моменту провозглашения независимости ЛР более трех четвертей населения Латвии проживали в деревне. В 20-30-е годы сельское хозяйство Латвии успешно развивалось, жизнь на селе постепенно улучшалась.

В годы недавней Атмоды в прессе появились ошеломляющие цифры, взятые из старых статистических справочников: Латвия занимала первое место в Европе по производству мяса и молока в расчете на душу населения, одно из первых мест в мире по количеству изданных книг (опять-таки в расчете на душу населения).

Безусловно, впечатляет. Но очевидно и то, что Латвию никак нельзя было назвать второй Данией или Швейцарией. Дело в том, что большое количество продуктов питания производилось отнюдь не из-за более высокой, чем в других европейских государствах, производительности труда. В развитых странах Западной Европы более половины граждан жили в городах в квартирах с удобствами. В ЛР же и в 30-е годы большинство латвийцев занимались тяжелым физическим трудом в сельском хозяйстве. Причем, порой с меньшей производительностью труда, чем западные фермеры. По данным госстатистики ЛР, в 1924-1927 годах Латвия занимала лишь 21-е место в Европе по урожайности пшеницы (по количеству центнеров с гектара), 23-е место по урожайности ржи.

Немало жителей страны стремились перебраться в город. Известнейший латышский экономист того времени Айзсилиниекс отмечал: “Из села люди старались попасть в города, все равно на какую работу”.

Так как население городов заметно уменьшилось, то и объем промышленного производства не достигал уровня 1913 года.

По целому ряду показателей латвийцы жили совсем не по западному. В 1927 году в Дании один автомобиль приходился на 42 жителя, в Швеции – на 61 человека, в Финляндии – на 190, а в Латвии – на 956 человек. Даже в Риге лишь в половине квартир имелось электричество. 

Большое число изданных книг вовсе не свидетельствовало о том, что латвийцы были в то время самым читающим народом в мире. Дело в том, что в многонациональной Риге типографии издавали книги на нескольких языках и продавали за границу. СССР заказывал в Латвии большими тиражами даже школьные учебники.

Вопреки мифу о том, что Латвия заваливала Европу ветчиной и мясом, свыше половины вывозимых товаров составляли не продукты, а промышленное сырье. Главной статьей экспорта, как и сейчас, была древесина. Так, в 1937 году 45,2 процента от общей стоимости вывезенных товаров составляли лесоматериалы, 17,4 процента – масло, 8,6 процента – фанера, 4,9 процента – лен, 2 процента – бумага и картон, 1,4 процента – бекон.  

Однако разрыв в уровне жизни в Латвии и на Западе был в то время меньшим, чем сейчас. По сведениям латвийских статистиков, в 1925-1934 годах ВВП на душу населения в Латвии был в полтора раза меньше, чем в Германии, в два раза меньше, чем в Англии, почти в два раза ниже, чем во Франции, но больше, чем в Италии, Испании, Польше, Венгрии, Румынии. 

 

Экономика на качелях

 

Примечательный факт. В 1985 году разрыв в производстве валового продукта на душу населения в Латвии и в некоторых западных странах был почти таким же, как и в 1937. Сопоставим. В 1937 году в Дании этот уровень составлял 167 процентов от латвийского, а в 1985 году (по данным изданного в 1991 году справочника ЦСУ Латвийской Республики) – 174 процента. В ФРГ, как указано в том же справочнике, он был в 1985 году равен 171 проценту от латвийского уровня. Как и до Второй мировой войны, Латвия опережала Венгрию, Польшу, Румынию. Некоторым странам (к примеру, Италии) удалось обогнать Латвию, некоторым – заметно оторваться от нее (В 1937-м году ВВП на душу населения в Норвегии составлял 137 процентов от латвийского уровня, а в 1985 году уже 201 процент).

Ныне ситуация заметно изменилась к худшему. По данным западного статистического бюро Eurostat, в 2002 году ВВП на душу населения в Латвии составлял лишь 35 процентов от уровня ЕС и был более чем в три раза ниже, чем в самых развитых странах Европы.

Изменения в экономике напоминают о качелях: в 1992-1995 ВВП в Латвии снизился почти вдвое, в последние несколько лет увеличивается на 6-7 процентов в год. Но для того, чтобы восстановилась хотя бы та пропорция уровня жизни между Латвией и Западом, которая существовала в 1985 году, понадобятся высокие темпы роста в течение многих лет.