С американцами в социально-экономической сфере русские соревнуются уже лет сто. Громче всего о великой русской мечте – “догнать и перегнать Америку” – заявил в 60-е Никита ХРУЩЕВ. И хотя мечта эта остается мечтой до сих пор (70 лет социализма – не шутка), в одном соревновании два великих народа всегда играют вничью – речь идет о поглощении алкоголя.

Тема эта поистине бездонна, поэтому ограничим себя исследованием алкоголизма в писательской среде (хотя бы потому, что ваш автор по образованию филолог). Да и американский психиатр Дональд ГУДВИН не зря ведь в свое время задался вопросом: “Может быть, у литературного дара и алкоголизма одни и те же корни?”. И штатовские писатели нередко наблюдают скачущих белых лошадок – аналог российских белогорячечных чертиков.

 

Американская трагедия

Единственным отпетым алкоголиком среди ведущих писателей ХIХ века был Эдгар Аллан ПО. Он умер от перепоя в Балтиморе в 1849 году, в возрасте 40 лет, поглотив в день выборов все спиртное, выставленное ему за участие в них в качестве подставного кандидата.

Алкоголиком был и не менее знаменитый Джек ЛОНДОН. Он даже написал увлекательный отчет о собственном алкоголизме – “Джон Ячменное Зерно”. Моряк Лондон порой бывал пьян по три месяца подряд. Он никогда не мог объяснить, почему пьет, но свой конец предсказал предельно ясно: “Самоубийство – быстрое или медленное – вот цена существования Джона Ячменное Зерно”. В 40 лет Лондон покончил с собой.

Все что угодно могло стать причиной длительного запоя автора “Великого Гэтсби” Фрэнсиса Скотта ФИЦДЖЕРАЛЬДА: помешательство жены, экономический кризис, неудачи в кино и т.д. Это доставляло чувство злорадного удовлетворения Хемингуэю, наделенному острым чувством соперничества (он-то умел вовремя остановиться!). Умер Фицджеральд в 44 года.

А вот фрагмент одного дня из жизни самого Эрнеста ХЕМИНГУЭЯ, известного любителя ромового коктейля “дайкири”: “…Утром два стакана виски с содовой и льдом, к обеду французское вино, под вечер с друзьями три-четыре бутылки виски и к ужину кьянти из оплетенной бутылки” – литра четыре или пять”. Хемингуэй не раз говорил, что “выпивка – это способ достойно завершить прожитый день”, и что “виски – это пища не для желудка, а для души”. В 62 года он застрелился из охотничьего ружья.

Уильям ФОЛКНЕР, этот безумный пьяница, родился в семье таких же отъявленных алкашей. Со спиртным будущего лауреата Нобелевской премии познакомил дед, позволивший ему как-то раз допить из бутылки остатки пунша. В 18 лет Фолкнер пил наравне с мемфисскими пьяницами. В 20 лет он пытался попасть на Первую мировую войну, вступил в канадскую королевскую авиацию, но потерпел аварию на тренировочном самолете, немало хлебнув из бутылки “бурбона”, запасенного им в “бардачке”. Когда страну огорошил сухой закон, Уильям пил чистый кукурузный спирт, часто посещал публичные дома Мемфиса, где был широкий выбор нелегального виски. Беспробудное пьянство на протяжении 30 лет не прошло без печальных последствий: Фолкнеру пришлось испытать алкогольное истощение, белую горячку, язвенную болезнь, электрошоковую терапию, ранения головы, переломы ребер, падения с лестниц и лошадей, сломанные позвонки, лихорадку, болезни внутренних органов, дрожание рук, провалы памяти. Умер писатель в 65 лет.

Необходимо отметить, что практически у всех пьющих писателей хронический алкоголизм осложнялся каким-либо психическим заболеванием. Это периодические эндогенные депрессивные состояния (Лондон, Фолкнер, Хемингуэй), патологические деформации характера – психопатии (О’Нил, О’Хара), психопатоподобные состояния с аффективными колебаниями (Фицджеральд).

Русская рулетка

В стародавние времена русские пили пиво, брагу и медовуху. Но в середине ХVI века на Руси появился более крепкий спиртной напиток – водка. С этого момента и начинается постепенная алкоголизация всей страны. Любые попытки обуздать пьянство, в том числе и неумные реформы “сокина сына” Михаила ГОРБАЧЕВА, потерпели неудачу.

Михайло ЛОМОНОСОВ как-то наделал долгов в Марбурге. Местные трактирщики сначала боялись крутого русского студиозуса, но потом все же предъявили счета: “Под заглавием студента Ломоносова выпито бочонков вина и пива столько-то…” Счета оплатила Петербургская академия наук с уведомлением, что более платить не будет. Для Михайлы наступил великий пост. Потом в России пришлось наверстывать. Прожил Ломоносов 54 года.

Сергей ЕСЕНИН был безнадежным, трагическим пьяницей. Мягкий и душевный по натуре человек, он мог в порыве пьяного бешенства ударить человека бутылкой (или пивной кружкой) по голове – во время запоев поэт был агрессивным и жестоким. Иногда запои заканчивались белой горячкой и помещением в психлечебницу. Алкоголизм Есенина был отягощен манией преследования. Очень много пила, привыкшая к богемному образу жизни, и последняя жена поэта – знаменитая танцовщица Айседора Дункан. Многие из окружения Есенина считали, что она его буквально спаивала. Это, конечно, вопрос спорный. История болезни Есенина была предельно откровенно отражена в его творчестве, в особенности в стихах цикла “Москва кабацкая” и в поэме “Черный человек”. Ему же принадлежат горько-пророческие слова: “Поэзия не пирожные, рублями за нее не расплатиться”. При этом очень важно отметить, что в пьяном виде поэт стихов никогда не писал. 27 декабря 1925 года Сергей Есенин повесился, написав перед этим собственной кровью прощальные стихи. Было ему всего 30 лет.

“Я пригвожден к трактирной стойке…” – писал в часы душевного смятения “трагический тенор эпохи” Александр БЛОК. Он нередко искал утешения в вине и сам признавался: “Да, я пью! И увлекаюсь – многими!” У поэта Вячеслава Иванова однажды вырвалось горькое: “Блок же пьет – пьет отчаянно!” Это совпадает и с наблюдениями 7-летнего Коли Чуковского, который, гуляя с папой Корнеем Ивановичем по петербургским улицам, впервые увидел великого поэта. Папа сказал: “Это поэт Блок. Он совершенно пьян”. Блок тяжело болел и умер в 41 год.

Александр ФАДЕЕВ был не просто крупным советским писателем. От всесильного генерального секретаря Союза писателей СССР и члена ЦК КПСС не только зависела карьера того или иного писателя, но зачастую и сама жизнь. Некоторых Фадееву удалось спасти от сталинско-бериевской расправы. Но на его совести были и загубленные писательские души. После смерти Сталина он пролжал оставаться “главным писателем страны”. В 50-е, живя в Переделкине, часто совершал “обходы” писательских дач. Многие, даже и непьющие, держали поллитровки на случай его визитов. Сам он однажды сказал о каком-то знакомом: “У него нормальное отношение к еде: как к закуске”. Но перед тем как застрелиться (в 55 лет), он не пил три месяца, вызывая удивление у окружающих.

Помните в фильме Тарковского “Андрей Рублев” мужика, пытавшегося взлететь на самодельном воздушном шаре? Его играл самобытнейший поэт Николай ГЛАЗКОВ (кстати, автор неологизма “водкопровод”), который о своей пагубной страсти к спиртному писал весело и непринужденно: “Великолепна жизнь под солнцем, когда коньяк опрокидонцем!” Больная печень сократила жизнь веселого поэта до 60 лет.

В случае Владимира ВЫСОЦКОГО можно говорить о высшей стадии алкоголизма. Он уничтожал себя, иногда выпивая до шести бутылок водки в день. Однажды режиссер Юрий Любимов даже выгнал его из театра, правда, потом вернул, взяв обещание лечиться. Высоцкий покинул эту грешную землю в возрасте 42 лет.

Венекдит ЕРОФЕЕВ известен более всего как автор бессмертной повести “Москва – Петушки”. Ее герой Веничка пьет в буквальном смысле всю дорогу. Сам же писатель был убежден, что “чем больше он выпьет, тем проницательнее видит”, и делился с читателем рецептами коктейлей “Ханаанский бальзам”, “Слеза комсомолки” и “Сучий потрох”. Для Ерофеева опьянение было методом познания действительности. Эксперимент закончился, когда писателю было 52 года.

Завершить свое “исследование” мне хотелось бы откровением забытого русского поэта второй половины ХIХ века Василия СИРОТИНА: “Вино – единственное утешение против бессовестности людской”. Думается, под этими словами подписались бы не только американские писатели.